Художник недели: Владимир Любаров
ARTinvestment.RU   16 января 2020

Любовь к жизни, как бы это ни звучало банально и избито, лежит в основе любаровского творчества. Любаровщина — антитезис базаровщины, если хотите

Что может подтолкнуть к переезду в глухую деревню успешного и реализовавшегося (известного иллюстратора, сооснователя первого частного издательства) в общем человека, прожившего всю жизнь в столичном городе? Кризис среднего возраста вкупе с кризисом социальным? Эмоциональное выгорание? В случае с Любаровым — это больше похоже на процесс обретения земли обетованной. Обретение через любовь к жизни…

И именно через любовь открывает Любаров для себя эту новую планету, новую вселенную, знакомится с ее обитателями, не может надышаться и насмотреться. Сойтись с местными жителями ему отчасти помогает универсальный инструмент-язык — алкоголь, «бутылка». Но это не пьянство — это инструмент познания, раскрытия души, как у Ерофеева.

Что же представляла собой планета «Перемилово» в момент «высадки»? Как говорит сам Любаров, это была «какая-то ужасно добрая деревня. Я таких людей доброжелательных, искренних не видел никогда в жизни. Рай, оказывается, достижим». Земля обетованная, свободная от телевидения, коммерции, искушений и лжи, находится где-то на границе Владимирской и Ярославской областей, между реальностью и фантазией; наполненная гротеском и юмором, очень родная, но бесконечно далекая.

В результате погружения, наблюдений и накопленных эмоций рождаются его первые серии работ — «Деревня Перемилово» и «Город Щипок», полные мифологизированных, повествовательных, лубочных «картинок», рассказывающих нам о самой философии деревенской жизни, о ее героях и обычаях…

Здесь же просматривается и литературное, издательское прошлое автора, склонность к иллюстрированию: «Мои картинки — как в русском лубке: там художник сочиняет целый роман и изображает из него небольшую сценку». Картинки действительно получаются лубочные — с нарушением перспективы, пропорций, богатой детализированностью.

Сценография картин Любарова богата, и каждый находчивый зритель легко узнает в ней адресата: если летит еврей, то конечно — Шагал. Если на голове прекрасных любаровских женщин что-то нагромождено, то непременно — Тышлер. И так далее. А сам художник с улыбкой отвечает: «Ну да, летают, и что с того?» — и рассуждает: «Шагал — великий художник, и если я смею себя сравнивать с ним, то только в том, что мы с ним близки по радостному восприятию мира. Для нас обоих мир — благодать, а не испытание… Но пластически мы с ним совершенно разные. И мои люди летают не так, как у Шагала, “подъёмная сила” у них разная. Шагал — легкий художник, у него моцартовский взгляд на жизнь. Он легко выплескивает свой талант, у него легкий быстрый мазок. У меня — очень тщательная проработка деталей, я подолгу корплю над каждым сюжетом».

Что случилось дальше? Опять же, цитируя Любарова, можно понять, что за пару десятилетий дикий капитализм дошел сначала до окрестностей планеты (Переславля и проч.), а затем его пагубные черты стали просматриваться в самой деревне. Эстетика деревни умирает, ее убивает коммерциализация, появляется симметрия, упрощение, сайдинг.

Любаров отреагировал на это полным погружением в мифотворчество — стал писать рассказы-небылицы, новые его визуальные работы уже совсем не повествовательны, к тому же многие герои его работ уже перебрались в мир иной, а новые никак не соответствовали духовным запросам. Например, одна из последних серий — «Год театра в деревне Перемилово» — составлена из картинок, где герои произведений классиков погружены в любимые автором декорации.

Как часто это у нас бывает, мы не замечаем ничего дальше собственного носа. И к нашему герою первый коммерческий успех пришел не в России, а на Западе, где бытие «русской глубинки» смогли оценить, и вскоре последовали выставки работ Любарова в Бельгии, Германии, Франции и Швейцарии. На основе его «деревенской» серии в Великобритании была издана книга «Русские пословицы», а через год ее переиздали в США.

И только после этого успех пришел и в России. На протяжении последних пятнадцати лет проводятся персональные выставки Любарова в Третьяковской галерее, Русском музее, Центральном доме художника, Манеже и столичных галереях.

Алексей Смирнов, специально для AI