Художник недели: Леонар Фужита
ARTinvestment.RU   25 февраля 2013

Художнику японского происхождения Леонару Фужите было суждено стать одним из самых ярких представителей Парижской школы периода ее расцвета. Успешный при жизни, он и сегодня остается любимцем коллекционеров

В 2011 году ГМИИ им А. С. Пушкина организовал выставку «Парижская школа. 1905–1932. Из музеев и частных коллекций Парижа, Женевы, Москвы». Выставка стала событием в культурной жизни нашего города, на Волхонке клубились очереди, был издан шикарный каталог. На обложке каталога — фрагмент «Укротительницы львов» (1930) Леонара Фужиты, всемирно известного художника, о котором, правда, мало кто знает в нашей стране. Уникальность и секрет успеха Парижской школы — в органичном сосуществовании представителей самых разных национальностей и культур — скандинавов, французов, немцев, русских, украинцев, евреев, испанцев и даже японцев. Об одном из самых ярких из них — наш рассказ.

Леонар (Тсугухару) Фужита родился в 1886 году в Токио в знатной семье, ведущей свой род от самураев. Известно, что его отец был врачом, а сам он с детства хотел стать художником. В 1910 году Фужита заканчивает Национальный университет изящных искусств и музыки в Токио. К этому времени он не просто выпускник, а довольно успешный художник — обладатель нескольких медалей и призов, и даже сам японский император купил одну из его картин. А во время поездки в Корею в 1911 году его просят написать портрет короля.

В 1912 году Фужита едет в Лондон, где знакомится с европейским искусством, а в 1913-м уговаривает отца позволить ему жить в Париже и переезжает в столицу мировой культуры.

С первых же дней в Париже он полностью поглощен французской культурой и искусством. Его цель, однако, не перенять французский стиль, а обновить японскую манеру живописи. То есть называть его французским художником не совсем корректно — он все-таки японский художник во Франции. Даже его мастерская была больше японской, чем французской: в ней были татами, подушки, низкий лакированный столик, бумажный фонарик, гигантский чайник для чайной церемонии. И. Эренбург в своих мемуарах вспоминает его как японского художника, прогуливающегося в домотканом кимоно.

В 1910-х Монмартр уже по большей части утратил статус символа артистического Парижа; центром европейской и мировой художественной жизни, переняв эстафету от Монмартра, постепенно становился Монпарнас, а в 1914 году Г. Аполлинер в «Пари Журналь» заявлял: Монпарнас занял место Монмартра. Поселившись в 1913 году на улице Форгьер, в недорогом районе Монпарнаса, в мастерской прямо над Модильяни, Фужита в скором времени становится завсегдатаем «Ротонды» и всех крупных монпарнасских вечеринок. Он берет уроки танца у Айседоры Дункан и ее брата Раймона. он замечен «ходившим в греческой хламиде» — Раймон Дункан приобщал его и к натуризму, так сказать, первобытному стремлению к простоте бытия. Фужита и без натуризма внешне был весьма колоритен, Креспель называет его «монсеньор Глициниевых Полей, на добрые полвека опередивший хиппи своими бусами и серьгами».

Довольно быстро Фужита, обжившийся в Париже, входит в дружеский круг Модильяни, Паскена, Сутина и всех тех художников, которых впоследствии назовут представителями Парижской школы.

Само это понятие возникло в 1925 году — парижский критик Андре Варно объединил под этим названием приехавших в Париж художников из других стран. Однако стоит отметить, что в Парижской школе, хотя и в меньшинстве, присутствовали и французские художники.

К художникам Парижской школы принято (довольно условно) относить французов Леже, Вламинка, Андре Лота, испанцев Пикассо, Хуана Гриса, Мари Бланшар, итальянца Модильяни, выходцев из Российской империи Марка Шагала, Хаима Сутина, Михаила Ларионова, Наталию Гончарову, Давида Штеренберга, Пинхуса Кременя, Адольфа Федера, Марию Васильеву, Маревну, Александра Архипенко, Осипа Цадкина, Льва Инденбаума, Хану Орлову, Моисея Кислинга, Луи Маркусси, Леопольда Готтлиба, Эжена Зака, Жака Липшица, японцев Фужиту и Кавашиму, норвежского художника Пера Крога, болгарина Паскена, румына Бранкузи и целый ряд других художников — от всемирно известных до тех, чьи имена сохранились только в домовых книгах Монпарнаса 1910–30-х годов.

Фужита был одним из самых признанных и финансово успешных (при жизни) представителей этой компании (наряду с Пикассо и Шагалом). Некоторые исследователи считают, что именно его невероятно успешная первая персональная выставка 1918 года стала началом Золотого века Монпарнаса. В любом случае после нее он становится одним из самых высокооплачиваемых мастеров Парижской школы.

В Париже во время войны искусство сильно потеряло в цене — картины больше не покупали, предпочитая наблюдать со стороны за дальнейшим развитием событий. Весной 1918 года Леопольд Зборовский (польский поэт, приехавший изучать словесность в Сорбонне и занявшийся продажей картин во время Первой мировой войны, чтобы финансово помочь своим друзьям-художникам) организовал поездку Фужиты, Модильяни и Сутина на юг Франции, чтобы найти новых покупателей и выручить денег. Проведя на побережье несколько недель, они обошли все роскошные отели между Монте-Карло и Каннами, предлагая их постояльцам купить свои работы. За исключением пары человек, никто ничего не взял, хотя Зборовский отдавал ню Модильяни всего за двести франков. В конце концов в Марселе им удалось сдать скупщику картин пятнадцать полотен итальянца за пятьсот франков.

После войны, с возвращением общества в Париж, многим художникам надо было подтверждать свой статус. В 1922 году Фужита вновь обрел признание общества и финансовый успех. Вот как он об этом вспоминает в своем предисловии к «Мемуарам Кики» (1929): «Я написал большую картину “Nu couche de Kiki” (имеется в виду работа Nu á la toile de Jouy, 1922. — AI.). Наступила осень, и я послал картину в “Осенний салон” — впервые в жизни я выставил такую большую картину. С утра о картине судачили все газеты. В полдень меня поздравил министр. Вечером картина была продана за 8 000 франков известному коллекционеру, а государственный покупатель немного опоздал. Это был замечательный успех».

Французские критики были в восторге от оригинальности сочетания восточной и западной традиций в работе Фужиты. Они были заворожены тем, как он пользуется цветом и светом. В то время как большинство художников отдавали предпочтение яркости и декоративности рисунка, работали локальными цветами и широкими мазками, палитра Фужиты была практически монохромной, похожей на гризайль своими мельчайшими и тончайшими пастельными оттенками. Салон был просто покорен светящимся эффектом кожи Кики нежного оттенка слоновой кости. Это использование разных тонов белого было сродни откровению для людей, привыкших к окружающей цветовой какофонии.

Этого эффекта свечения Фужите удалось добиться при помощи своего секретного рецепта белой краски и использования традиционной японской техники тушевой живописи прямо поверх масла. Именно эта беспрерывная чернильная линия, очерчивающая силуэты его фигур и растворяющаяся в легкой дымке внутри контура, придавала фигурам Фужиты жемчужное свечение и непередаваемое изящество, чистоту и легкость, покорявшую публику с первого взгляда.

С этого момента его ню и кошки (кошки — еще один частый сюжет его картин — они у него постоянно в движении, изящно изогнутые, воздушные создания) становятся безмерно популярны.

Годы спустя, объясняя свое долговременное увлечение жанром ню, Фужита писал: «Однажды я внезапно понял, что в японской живописи очень мало обнаженной женской натуры. В картинах Харунобу или Утамаро (Судзуки Харунобу и Китагава Утамаро — авторы известных серий эротических литографий в жанре укиё-э — изображений повседневной жизни городского сословия периода Эдо. — AI.) едва видны лишь части руки или небольшой участок кожи возле колена. Я понял, что они выражают ощущение кожи только в этих местах. Я первым решил попробовать изобразить наиболее прекрасный из материалов: человеческую кожу. Восемь лет я рисую обнаженных и достиг в этом действительно исключительных успехов».

Имена тех, кто вдохновлял творчество Фужиты и кто смотрит с его полотен и рисунков, можно с уверенностью назвать: знаменитая Кики с Монпарнаса (ее биография — это история становления и расцвета Парижской школы; она позировала, без преувеличения, почти всем тем, кого позже назовут художниками Парижской школы; она рассказала о тех, с кем сводила ее жизнь на Монпарнасе, в мемуарах (ради которых Хемингуэй нарушил свою клятву не писать предисловий), но Фужита — единственный из них, кто проводил Кики на кладбище в марте 1953 года), Фернанда Баррей и Люси Бадуй, жена художника, прозванная им Юки.

Вообще натурщицы очень любили бывать в его мастерской. После войны на окраине Монпарнаса появились роскошные дома для преуспевающих художников. Фужита занял целый особняк со всеми тогдашними удобствами, в том числе с собственной ванной, и натурщицы любили ею воспользоваться, «чтобы лишний раз не тратиться».

Интересная история связана с именем его жены Юки. Рассказывают, что она встретила Фужиту в «Ротонде» и не смогла устоять перед его обаянием. После брачной ночи, продолжавшейся трое суток в гостинице в Пасси, Фужита поинтересовался, как ее зовут. Имя «Люси» ему не понравилось. «Вы будете Юки — “розовый снег” по-японски», — объявил он ей.

С 1931 года Фужита путешествует по Латинской Америке, где также становится весьма популярным, с успехом посещает Бразилию и Аргентину. В 1937 году — возвращается в Японию (есть версия, что причиной этому было нежелание платить налоги во Франции).

В годы Второй мировой войны Фужита живет в Японии, служит военным художником.

В 1950-м он возвращается во Францию, продолжает писать ню, кошек и портреты. Он, как и раньше, объединяет в своих работах стилистику японского искусства XIX века, традиционные приемы японской каллиграфии и европейские средневековые мотивы с находками искусства авангарда, но теперь, в зрелом возрасте, это смешение стилей выглядит (и является) уже не фейерверком возможностей автора, а обретенной за многие годы собственной творческой манерой.

В 1955 году Фужита становится гражданином Франции. В 1959-м принимает католичество, и в его творчестве возникает религиозная тема. И новая техника — он начинает заниматься фреской. В 1960-х он строит и расписывает часовню Богоматери в Реймсе, получившую название «Часовня Фужиты».

В 1968 году Фужита умирает в Цюрихе от рака. В 2003 году его останки были перезахоронены в «Часовне Фужиты».

Во времена Парижской школы он был одним из самых финансово успешных ее представителей. До 2008 года — самым дорогим японским художником. Однако все его лучшие аукционные результаты относятся к 1989–1990 годам. 16 мая 1990 года «Девушка в парке» принесла 5,6 миллиона долларов на торгах Christie’s в Нью-Йорке. Этот рекорд на 2,5 миллиона больше предыдущего достижения Фужиты, принадлежащего картине «Дети с куклой» (3,1 миллиона долларов на нью-йоркских торгах Christie’s 14 ноября 1989 года). Третье место среди самых дорогих полотен японца занимает полотно «Две сестры», за которое 16 ноября 1989 года на Sotheby’s в Нью-Йорке заплатили 2,1 миллиона долларов.

Несмотря на то, что с 1999 года цены на работы художника не поднимались выше 950 тысяч долларов, Фужита много и с успехом — непроданными его работы остаются крайне редко — продается и сегодня. Так, в 2012 году зафиксировано более 600 аукционных сделок с его живописью, графикой и тиражной продукцией. Самой дорогой живописной работой в 2012 году стала «Дочь художника»: картина была продана 20 июня на Sotheby's за 337 250 фунтов, наивысшая цена года среди графических работ Фужиты — 133 250 фунтов за «Шесть граций» — зафиксирована 21 июня на Christie’s.

Мария Кузнецова, AI

Источники:

1. fondation-foujita.org;

2. rockkent.narod.ru;

3. Мемуары Кики. Предисл. Э. Хэмингуэя и Фужиты. Пер. с англ. и франц. Н. Семонифф. Комм. И. Соболевой. — Salamandra P.V.V., 2011;

4. Жан-Поль Креспель Повседневная жизнь Монпарнаса в великую эпоху. 1905–1930 гг. М., 2000;

5. И. Эренбург Люди, годы, жизнь. М., 1990;

6. Парижская школа. Каталог выставки. М., 2011