«Русское искусство XIX — XXI веков» в «Кабинете» 5 марта. Краткие итоги
ARTinvestment.RU   12 марта 2015

Лучше всего продавался русский и советский фарфор

Аукционный дом «Кабинетъ» в четверг, 5 марта, провел торги «Русское искусство XIX — XXI веков». Каталог торгов порадовал своей сбалансированностью и компактностью — все аукционное действо заняло не более полутора часов. И если перед началом торгов в аукционном зале было непривычно мало людей, то спустя минут двадцать подтянулось несколько десятков участников, наполнивших зал в ЦДХ привычным гомоном. Покупали, впрочем, больше по телефонам: 54 % проданных лотов купили дистанционно. К заочным участникам ушло 37,5 % проданных лотов, а зал выиграл лишь 8 лотов (16,6 %).

Впервые в своей практике «Кабинетъ» обратился к интересной и, несомненно, востребованной теме русского фарфора: вся вторая половина каталога (более 60 лотов) была посвящена этому виду искусства. Это были предметы посуды, декоративные тарелки, фарфоровые пласты, скульптуры XIX — начала XX века и советского периода. В итоге именно этот раздел достиг лучшего результата: 37 % по лотам (продано 23 лота из 62) и 32 % по деньгам. Суммарная же выручка по итогам продажи фарфорового стринга составила 5,05 миллиона рублей.

Из 34 живописных произведений покупателей нашли 13 (37 %) на общую сумму 1,8 миллиона рублей, а из 43 графических лотов ушли с молотка 12 на общую сумму 600 тысяч рублей. Как видим, купили далеко не все. Можно списывать этот результат на кризис. Но дело даже не столько в нем, сколько в том, как отреагировали на изменившиеся условия владельцы работ и потенциальные покупатели. Покупатели, как водится, стали более взыскательны и разборчивы и аккуратно считают свои деньги. Но что же сдатчики? Готовы ли владельцы реалистично оценивать свои шансы на успех, назначая резервные цены работ? Ориентироваться на рекорды прошлых лет, установленные на Christie’s или Sotheby’s, когда речь идет о локальном российском аукционе, да еще и во времена подорожавшей валюты, вряд ли стоит. Красноречивей всего подобную ситуацию может проиллюстрировать топ-лот минувших торгов — картина Алексея Саврасова «Ночной пикник». Да, бесспорный Саврасов, да, работа опубликована в каталоге выставки, организованной к 50-летию смерти художника, и в монографии Ф. С. Мальцевой; да, живопись, да еще и большая (79 × 60 см). Однако работа поздняя, написанная на закате жизни, когда качество работ Саврасова было, мягко говоря, неровным. И вот эту работу оценивают в 25–30 миллионов рублей (по нынешнему курсу примерно 400–480 тысяч долларов). За такие деньги продавались только более ранние работы Саврасова в 2011-м и 2013-м годах. В прошлом году на том же «Кабинете» картину 1870–80-х годов меньшего размера, но лучшего качества продали за 15 миллионов рублей. Так что есть с чем сравнивать. Как вы можете догадаться, «Ночной пикник» остался без покупателя. Быть может, стоило оценить его скромнее, и тогда вероятность его продажи увеличилась бы — все ж таки Саврасов.

Из проданных лотов самым дорогим стал лот 95 — пара фарфоровых фигур «Охотник» и «Охотница», созданных на заводе А. Г. Попова в 1840–50-х годах. Эту галантную фарфоровую пару купили по старту за 750 тысяч рублей. Лот достался игроку на телефоне.

Из фарфоровых лотов приглянулся покупателям и набор из чашки и двух блюдец с видами Москвы производства завода Попова 1850-х годов (эстимейт 100–150 тысяч рублей). За него спорили два телефонных и один заочный игрок, и в результате цена достигла 240 тысяч рублей. Декоративная тарелка «Случай на охоте» 1870-х годов завода Кузнецова (эстимейт 120–150 тысяч рублей) была куплена за 160 тысяч рублей по заочной ставке: кровавая сцена нападения медведя на охотника коллекционеров не испугала.

Галантная сцена «Коломбина и Панталоне» завода Попова 1850-х годов была продана телефонному игроку по старту за 390 тысяч рублей. А за 490 тысяч по старту ушла скульптурная композиция «Воскресный день» завода Гарднера 1860–70-х годов.

Среди галантных сцен и фигурок народных русских типов сильно выделялся лот 114 — шкатулка «Голова мавра» (или «Голова волхва») конца XIX века завода Кузнецова (эстимейт 75–90 тысяч рублей). За эту невысокую (19,5 см) фарфоровую шкатулку в виде головы темнокожего мавра в короне, украшенной перьями, спорили заочные, очные и телефонные участники. В итоге лот достался залу за 95 тысяч рублей.

В небольшом стринге советского фарфора борьба разыгралась за фигурку «Юная балерина» 1939 года, сделанную по рисунку выдающегося советского художника А. Ф. Пахомова. Моделью послужила юная Тата Урлауб — внучка художника, участника Общества русских акварелистов Е. Ф. Урлауба и в будущем известная актриса театра и кино Татьяна Пилецкая.

Чрезвычайно редкие статуэтки «Мать, купающая ребенка» и «Санитарка», выпущенные на Ленинградском фарфоровом заводе перед самым началом Великой Отечественной войны, были куплены за 320 тысяч и 390 тысяч рублей соответственно.

В живописно-графическом стринге самым дорогим стал пейзаж Бориса Щербакова «Домик под липою» 1950 года (эстимейт 400–450 тысяч рублей): за 400 тысяч рублей пейзаж купили по телефону.

С интересом были встречены работы русской художницы из династии Бенуа Надежды Бенуа-Устиновой. Надежда Леонтьевна приходилась племянницей Александру Николаевичу Бенуа. В 1920 году она вышла замуж за английского журналиста Иону Платоновича Устинова, уехала в Великобританию, где и прожила до своей смерти в 1975 году. Надежда Бенуа известна импрессионистическими пейзажами Англии, Франции и Италии; ее работы входят в собрания галереи Тейт и Института Карнеги в Питтсбурге. На аукционе дома «Кабинетъ» были представлены пейзажи «Яхты в Бошаме. Сассекс» (1934) и «Городской пейзаж с собором» (1949), а также «Натюрморт» конца 1940-х. Все три работы нашли новых владельцев. Пейзаж с яхтами купили по заочной ставке за 180 тысяч рублей, пейзаж с собором приобрели за 200 тысяч рублей по телефону (эстимейт 200–250 тысяч рублей), а за натюрморт заочный и телефонный участник спорили до 240 тысяч рублей (эстимейт 200–250 тысяч рублей). Победителем вышел заочный участник. А вот акварель дяди Надежды Бенуа, Александра Николаевича, покупателя, увы, не нашла. По-весеннему сочный, зеленый пейзаж «На пути из Элинкура-Сен-Маргерит в Компьень», где изображена дорожка к дому знаменитой теннисистки Сюзанны Ленглен на севере Франции, был предварительно оценен в 950 тысяч — 1,2 миллиона рублей. По нынешнему курсу это около 15–19 тысяч долларов. За такие деньги пейзажная графика Бенуа такого размера продавалась в прошлом году только на Christie’s и Sotheby’s — да и то с переменным успехом. Более реальными выглядят результаты Shapiro конца 2014 года около 3–4 тысяч долларов или продажа на Jackson’s пейзажа с видами Новгорода за 9 375 долларов. Ну, так то родной Новгород, а здесь пейзаж сада перед частным домом во Франции, даже не Версаля. Можно долго спорить насчет оценки того или иного лота, но главное доказательство по-прежнему простое — успех или неуспех на торгах.

Вот, например, офорты Ивана Шишкина, разумно оцененные в диапазоне от 25 до 80 тысяч рублей, были раскуплены практически все (купили 6 из 8 офортов). Из них самым дорогим стал офорт «Дремучий лес», доставшийся заочному покупателю за 65 тысяч рублей. Или, скажем, три работы московской художницы Татьяны Исааковны Лившиц: пейзаж «Таллинн. Центральная площадь» был куплен за 50 тысяч рублей по заочке; пейзаж «Район, в котором я живу. В селе Троицком цветут вишни» достался телефонному покупателю за 87,5 тысячи рублей; а теплый, летний «Интерьер на даче Н. Г. Гольц в поселке Н.И.Л. [дачном кооперативе советских деятелей культуры]» в борьбе двух телефонов достиг цены 85 тысяч рублей.

Мария Онучина, AI